«Петербургский театрал» | №6 (34) ноябрь 2021

Барбетт = Игорь + Кокто

Текст: Екатерина Омецинская

Фото: Ирина Ковалева-Кондурова

Театр «Комедианты» вновь предпринял смелую попытку постановки современной пьесы. Спектакль режиссера Татьяны Дрёмовой «Барбетт одевается» основан на тексте Марии Малухиной, завоевавшем несколько побед в недавних драматургических конкурсах.

За названием спектакля скрывается грустная (в оригинале) история молодого человека по имени Игорь, в свободное от работы время переодевающегося в ванной комнате в женщину. Вдохновляет его на это женщина/мужчина, запечатленный на снимке «Барбетт одевается», сделанном известнейшим фотомастером ХХ века Маном Реем в 1926 году. То есть почтисто лет назад, когда откровенность в искусстве еще была внове, а смелость частенько выглядела бунтом. Там Игорь находит себе и воображаемого друга: в ванной герою является сам Жан Кокто. У Игоря, совсем не стремящегося жениться на беременной подружке, и Кокто есть много общего. Например, то, что отцы нашего современника и великого француза ушли из семьи в самом начале подросткового возраста сыновей. С той разницей, что первый после начал новую жизнь, а второй покончил с жизнью. Выходит, «друзей» роднят психологические проблемы…

В противовес Игорю, балансирующему между самоопределением и шизофренией, в пьесе выведены Марина Владимировна, мать Игоря, и Аня, мать ее будущих внуков. В отличие от витающего в облаках мужского начала, женское заземлено и реалистично. Дамы выясняют отношения, делят территорию, пьют чай и приходят к условному союзу. А вот «друзья»-мужчины явно сбиваются с ритма дружбы. В конце пьесы бедолага Игорь, одетый в платье Барбетт, разругавшись с Кокто, погибает от рук гопников и узнает, что у него будет двое детей  – мальчик и девочка, мужское и женское начала…

В спектакле fin tragique отменен или, как минимум, завуалирован. Быть может, к лучшему - оптимистичной, или хотя бы светлой, историю Малухиной-Дрёмовой назвать явно нельзя. На постановочное решение явно повлияли стиль и эстетика постановок Романа Виктюка, а также искусство модерна, периодически плывущее по экрану-заднику в виде черно-белых иллюстраций Бёрдслея или цветных пятен Климта. Но изящество актеров Виктюка дается Константину Красикову, играющему Игоря, с трудом. Недостатки пластики актер искупает неземной красотой в образе Барбетт. Начало спектакля – чистой воды обманка: в полумраке на сцене сидит на качелях… прекрасная женщина. Но на второй взгляд уже видится «маленький принц», ну, а на третий  – строго мужская органика. К образу Кокто, являющегося в исполнении Андрея Никитинских не желанным видением, а соседом с нижнего этажа, желающим узнать, не подтекает ли кран в санузле, тоже есть вопросы. Зато великолепны обе главные героини. Кухонные баталии Марины Владимировны-Ларисы Климовой и Ани-Ксении Ивановой складываются из разных поколенческих представлений, разницы темпераментов и отношения к ситуации. Особо «искрит» Климова, создающая реалистичный образ еще не старой женщины, вкусившей жизни без выросшего сына и обеспокоенной возвратом оного (да еще и с довеском в виде беременной девицы) «под крышу дома своего». В полной мере передает актриса и ревность матери к невестке, и ее горький опыт жития «без мужчины в доме», и волнение за внуков, которых вынашивает чужая для нее женщина.

При многих недостатках спектакль оставляет даже у «насмотренного» зрителя шлейф, заставляющий вспоминать и анализировать увиденное (не всегда в пользу увиденного). Но «на новенького», не имеющего представления о драматургии, окрыленной жизнью человеческого духа, о природе борьбы двух противоположных начал, о театре Виктюка и датировке эпохи модерна, «Барбетт одевается» произведет впечатление неизгладимое. И если театр воспользуется молодостью спектакля во имя его роста, два зрительских начала, вероятно, смогут достигнуть консенсуса.