Трудна дорога от правды к истине…
За столом сидит человек. Немолодой, в мешковатом толстом свитере, небритый, грузный. На столе — какие-то бумаги, в руке — бутылка и стакан, ряды пустой тары стоят рядом на полу. Наливает одну, вторую, третью. Запой, тяжело, денег нет. Работы тоже. Так начинался эстонский период жизни Сергея Довлатова.
Спустя каких-то сорок лет Петербургский театр «Комедианты» обратился к этой странице биографии писателя, которая как нельзя лучше описана в книге-автобиографии «Компромисс». Премьера спектакля состоялась 19 и 20 октября.
Еще год назад эскиз к этому спектаклю стал лауреатом фестиваля-лаборатории ON. Театр 2012 г. в двух номинациях «Лучший режиссер» — Глеб Володин и «Лучшая мужская роль» — заслуженный артист России Евгений Баранов, исполнивший роль Сергея Довлатова. И теперь набросок стал полноценной картиной.
Двенадцать новелл о правде и вымысле, о сухих газетных строках газеты «Советская Эстония» и живых историй о людях, судьбах, времени. О том, как под гнетом жесткой, порой жестокой цензуры приходится делать выбор и если не «прогибаться», но уж совершенно точно принимать условия игры советского времени и каждый день делать выбор в пользу совести или подлости. Словом, идти на компромисс…
Печатная машинка, по которой время от времени стучит главный герой, словно отстукивает небольшой эпизод из жизни писателя, каждый из которых отражен в заметке, написанной казенным, скупым языком официоза. Время от времени где-то за стенкой звучит джаз — любимая музыка Довлатова — и композиции Дюка Эллингтона органично вписываются в интерьеры того времени. А в вырезках из газет, которыми обклеен кабинет в редакции, узнается силуэт Таллинна.
В журналистском деле мелочей не бывает. Это было и раньше, так есть и сейчас. Но в Эстонии того времени даже крохотная заметка могла вызвать бурю начальственного гнева. Страны не в той последовательности перечислены? Возмутительно! Непорядок! Переписать! По алфавиту, видите ли они стоят — что за «оппортунистическое слово»? Каждая буква должна быть согласовано с вышестоящими инстанциями. Мелочь, а… неприятно.
Редактор Туронок в исполнении Сергея Николаева — вечно беспокойный, упитанный стремительно-неповоротливый человек, эдакий колобок, и в этом даже несколько обаятельный. Постоянно становясь предметом шуточек сотрудников, он зачастую выступает тем самым цензором, но, впрочем, не всегда таким безжалостным, как вышестоящие инстанции, и возможно поэтому он не вызывает неприятия у зрителей.
Одна статья, другая… Как на самом деле появляются строки, выходящие из-под острого журналистского пера? Откуда появляются люди, которым посвящены очерки или заметки?
Перед нами — Тина Кару (Людмила Никитина) — спортсменка, красавица, и как указано в заметке о спортивных достижениях молодой девушки — всегда «добьется успеха на своей трудной дистанции». Еще бы — особенно если дело идет о срочном поиске любовника. В книге эта новелла стоит ближе в концу, но режиссер решил по-другому, и еще в самом начале Тина рисует портрет Довлатова. Это и «аморальный человек», у которого можно на время одолжить самиздатовскую брошюру «Технология секса», которая, к слову сказать, появляется из-за портрета Леонида Брежнева. И конечно, только у него есть «друзья-подонки», которые могут помочь Тине в щекотливой ситуации временной замены мужу. Вот такой вот любопытный экземпляр, этот Сергей Довлатов.
У опушки в день ненастный
Повстречали зверя.
Мы ему сказали: «Здравствуй!»
Зверь ответил: «Тере»
И сейчас же ясный луч
Появился из-за туч…
Отличное стихотворение из Эстонского букваря, и редактору нравится. Но уже почти воплощенная идея — напечатать целую серию таких детских стишков — разбивается о ярость инструктора Центрального Комитета. «Эстонец — звер-рь?» — нервно размахивая руками вопрошает представитель власти, с прилизанной прической и одетый, как и подобает чиновнику — в строгий, абсолютно лишенный всякой элегантности костюм. Строгий цензор увидит подвох там, где и автор не предполагал!
В исполнении талантливого актера Алексея Исполатова, который играет в спектакле в основном «неприятных» типов, его герои кажутся особенно скользкими и мерзкими. Это и полковник КГБ Сорокин, и секретарь райкома Литвак. Все они представляют собой то, с чем приходится идти на компромисс, именно их положение прочно и непоколебимо.
Следующий эпизод. Идеальная картинка — счастливая эстонская семья с новорожденным на руках встречает День освобождения Таллинна. По счастливой случайности младенец оказывается 400 000-м жителем города. И не беда, что этот счастливо избранный младенец оказался таковым только после тщательного подбора и отсеивания по национальному признаку, и даже расовому признаку. Эфиоп не подходит, и, еврей, разумеется, тоже. Отвечающий всех заданным параметрам ребенок должен быть, по меткому выражению редактора «публикабельным», что немаловажно для праздничных торжеств. Жесткий отбор уже на самой ранней стадии. Такой человек и правда, «обречен на счастье». А куда он денется?
Спокойная ирония Довлатова, которая больше напоминает издевку, то и дело слышится в речах главного героя. Легкая ухмылка соседствует с равнодушно-отсутствующим выражением лица. Другим он становится лишь рядом с Мариной — не женой, а только подругой, и склоняя голову ей на колени ищет приюта, утешения, понимания…
В отличие от оригинала, в постановке «Комедиантов» немного смещены акценты, новеллы плавно перетекают из одной в другую, а иногда и сливаются воедино. Так, задание написать о рекордах по молоку редактор дает, стоя в достаточно двусмысленной позе — необходимо зашить прореху на брюках — и авторский текст самым неожиданным образом приобретает дополнительный оттенок «нетрадиционности». И что удивительно — от этого канонический текст не становится хуже, наоборот — он как нельзя более кстати подходит к современному звучанию постановки.
Да, это комедия. Но комедия — грустная. Нельзя не думать о том, какое сильное влияние оказывали все эти «компромиссы» на судьбы людей. По признанию режиссера в спектакле есть его альтер-эго Сергея Довлатова — Эрнест Буш (Роман Притула). Вот уж кто не смиряется с обстоятельствами, не идет на сделку с совестью. И его опрокинутый поднос — кульминация спектакля — становится ответом, вызовом всему не только начальству, обещавшему ему должность в штате газеты, но и всему обществу.
А что же цензор? Он и сейчас есть. Сидит внутри нас. Чаще помалкивает, но стоит сделать что-то действительно стоящее — и внутренний самокритик сразу же вырывается наружу. И только в наших силах сделать трудный выбор — услышать и понять его или заставить замолчать.
Интернет-издание «MUSECUBE» / Валентина Казакова / 23.10.2013